Приключения человека в шляпе - Страница 158

158

Эльза была сообразительной девушкой. Бледность сошла у нее с лица, и она впервые за последние дни немного воспрянула.

Сбежавшиеся аборигены удивленно толпились вокруг, и теперь я смог их поближе разглядеть. Невысокие, темнокожие, с курчавыми волосами. Из одежды – набедренные повязки, бусы из каких-то зубов и белая краска. Похоже, близкие родственники центральноафриканских пигмеев.

Они что-то говорили, но я ничего не понимал, хотя иногда мне казалось, что я слышу знакомые арабские слова, но их смысл от меня ускользал.

Юлиус, один из присланных нам каптшадтцев, прошептал мне в ухо.

– Кажется, они хотят, чтобы Эльза с ними заговорила…

– Говорить то она может, – ответил я ему тоже шепотом, – но они все равно ничего не поймут.

– Я могу рискнуть перевести…

– ???!!!!

– Их наречие похоже на то, на котором говорят охотники хадза на озере Эяси в Танганьике. Я прожил в тех краях почти десять лет…

– Тогда переводи, в смысле говори с ними!

– О чем?

Я на секунду задумался, потом начал шептать ему детали.

Юлиус не соврал. Туземцы его явно понимали. Не без труда, но, в конце концов, боги имеют право на некоторые особенности произношения. Интересно, как так случилось, что ближайшие родственники этих аборигенов оказались в Танганьике? И как их языки сохранили хотя бы минимальную взаимопонятность за четыре тысячи лет минимум? Если не больше. Неужели сторонники теории неравномерной скорости развития языка правы? Будет время, следует обязательно записать местный словарик и попробовать разобраться в их грамматике…

Пигмеи отвели нас к местному святилищу, весьма похожему на то, что мы видели в джунглях. Только рядом с этим располагалась небольшая деревенька из крошечных тростниковых хижин. Разместиться в ней те несколько сотен туземцев, что толпились вокруг, явно не могли. Похоже, что они собрались на какой-то межплеменной праздник, и появление Эльзы в образе разноглазой богини оказалось весьма к месту.

Нас разместили в одной из хижин и щедро одарили бамбуковыми сосудами с чистой водой, фруктами, рыбой и мясом. Дары были приняты с радостью и по большинству съедены на ужин.

– Они же не будут верить в это постоянно? – испуганно спросила меня Эльза, когда туземцы покинули хижину.

– Кто знает. В любом случае какое-то время тебе придется выступать в этой роли. Надо сказать Юлиусу, чтобы он научил тебя нескольким фразам…

– И как долго будет длиться этот маскарад?

– Понятия не имею. Но не переживай. Эльза – королева джунглей. Это звучит.

Ксантиппа растолкала девушка с разными глазами.

– Что?! Где! – он потянулся к лежавшему рядом мечу, – разве уже утро?

– Мне страшно, господин… – прошептала она, – там кто-то есть. На улице. У самой палатки. Клянусь Минервой.

Стратег вздохнул. Этим женщинам вечно что-то мерещится. Если у палатки кто и стоит, так это часовой. Надо бы прогнать ее на улицу и спать дальше. Но в такую жару, пожалуй, стоит глотнуть свежего воздуха.

– Ну если ты ошиблась, берегись, – для острастки проворчал спартанец, накинул плащ и вышел в предрассветный сумрак.

Часовой действительно был недалеко. Точнее его верхняя часть. Ноги зверь уже доедал…

Плащ соскользнул в грязь. Но Ксантипп этого не заметил. На какое-то мгновение он даже испугался.

Зверь с хрустом перекусил кость, проглотил очередной кусок и повернул тяжелую лобастую голову к спартанцу. Тот ощутил неприятное чувство в животе и икнул. Монстр подслеповато моргнул, облизнулся, и негромко засопел.

Ксантипп ухватил стоявшее у входа копье и почти без замаха метнул. Зверь бросился не него практически в тот же момент. Огромная безмолвная машина убийства, быстрая, не знающая жалости и оснащенная самой совершенной зубной системой.

То ли удар копья отвлек зверя, то ли еще что-то, но в живот спартанцу ударили не клыки, а сухой нос чудовища. Ксантиппу показалось, что сейчас его желудок выскочит через рот. Дыхание остановилось и стратег, перелетев через палатку, тяжело ударился о землю. И впервые он возблагодарил болото. Сырая почва мягко чавкнула, но сохранила ему руки и ноги целыми.

Он хотел закричать, поднять тревогу, но от удара дыхание перехватило и больше чем на сдавленный хрип воздуха не хватило. Он беспомощно озирался. Оружия рядом нет, из губ вырывается едва слышное сипение, часовые мертвы, воины спят, а до зверя рукой подать.

Монстр с удивлением ткнулся мордой в торчавшее из плеча копье. Едва слышно рыкнул и перекусил древко. Обернулся к Ксантиппу и решительно направился в его сторону. К спартанцу вернулась икота.

Пронзительный женский визг разодрал тропическое утро. Монстр замер и прижал уши. Это была выбравшаяся из палатки рабыня. Ксантипп бросился к соседней палатке и схватил копье. Разбуженный лагерь зашевелился. Зверь шагнул к девушке. Та съежилась, зажмурилась, но кричать не переставала.

– "Сколько же у нее там воздуха"? – подумал спартанец, бросая в монстра второе копье.

Вонзившееся в бок оружие заставило зверя отвернуться от рабыни и сделать несколько шагов к стратегу. Тем временем из палаток выскакивали заспанные воины. Зевающий и протирающий глаза Логосфен выкарабкался из своего обиталища прямо у самой морды зверя.

– Что ты развизжалась, дура… – пробормотал он, и не глядя побрел вперед, – ночь же еще… ик…

Монстр повел головой в сторону, и его оскаленные клыки оказались в шаге от разлепившего, наконец, глаза сиракузца. Тот моргнул и как шел, так и грохнулся на землю закрыв голову руками.

Спартанец отвернулся от зверя, чтобы схватить третье копье, но когда повернулся к нему опять, того в лагере уже не было.

158